Reykjavik

Утро. Несколько раз просыпаюсь в темноте и уговариваю себя, что еще слишком рано и слишком темно. Потом не выдерживаю и смотрю на часы. Десять утра. Могла бы и раньше догадаться,  мы ведь  чуть ли ни  на краю земли, под покровом самой настоящей полярной ночи.

Наверное, настоящий отдых, это когда хотя бы одна из сторон  твоей души, хотя бы одна твоя внутренняя стихия может полностью самовыразиться и реализоваться.  Есть во мне   эта странная отшельническая стихия, которая провела почти пятнадцать лет за полярным кругом, засыпала  и просыпалась под завывание пурги за окном,   часами рассматривала снежинки на стекле,  носила валенки, грела ладошки на батарее,  одевалась под одеялом по утрам. В таком климате невольно привыкаешь жить дома, а не на улице,  любишь закрытые двери и плотные занавески, природу воспринимаешь сквозь призму холода и темноты,  а самыми уютными вещами на свете считаешь теплое одеяло, чашку чая, настольную лампу со старым абажуром и горячую  ванну.  Эта моя нордическая стихия, которая хочет, чтобы ее все на свете оставили в покое, завернули в плед, спрятали в длинном-длинном  романе и не беспокоили по таким пустякам, как  все остальные люди и их вечное недовольство собой… словом, моя нордически нелюдимая отшельническая стихия нашла себя в Исландии.

Светлый день продолжается всего три или четыре часа, все остальное время людей и предметы мы различали  скорее по звукам и силуэтам,  пристальные взгляды и внимание к деталям остались в далеком прошлом, при этом кажется, что в таких постоянных сумерках или при свете камина сам ты тоже остаешься невидимым. Такое вот натуральное хозяйство: снег и огонь, холод и тепло, природа и ты-невидимка. Живи, как тебе комфортно,  в купальнике, в полотенце, в спортивном костюме,  в длинном свитере и мягких гетрах.

Скажу по секрету, что глина на дне лагуны, может, и очень полезная, только волос всяких разных в ней уж слишклм много. Поэтому лучше не приглядываться, а маску для лица купить в тюбике.

Природа тут все время устраивает маленькие чудеса, например, ледник соседствует с гейзерами, поэтому  на  месте их плодотворного сотрудничества появился  незамерзающий водопад.

Самые главные исторические события Исландии случались на озере. Тут был основан первый в мире парламент, тут подписывались мирные договоры и объявлялись войны.  Сейчас тут находится официальная загородная резиденция призидента и район государственных дач. И только  в конце 20 века геологи обнаружили, что современные континенты  до сих пор движутся  и что именно  в этом месте проходит разлом геологических плит, каждый год северо-американский контитент отодвигается от европейского на несколько сантиметров, и  ущелье становится все шире и шире. Наверное, древние исландцы почувствовали мистику этого дивного места.

И немного светских сплетен – для полноты картины.

Первый раз в этом году в Исландию прилетело два чартерных рейса из Москвы. Так и объявили по местному телевидению, что 400 русских туристов приехали в Рейкьявик встречать Новый Год. В лифте гостиницы Андрей встретил кого-то по имени Гоша Куценко, о котором я ничего раньше не слышала, но говорят – большой человек.    Новогодний вечер  с  русским Дедом Морозом в рыбном ресторане стоил 250 евро с человека. Поэтому нас там не было. У нас образовалась очень спонтанная и веселая русская компания из представителей Валенсии, Москвы, Дюссельдорфа и немножко Люксембурга, в канун нового года мужчины чертили правила равновесия Нэша и Парето оптимальности, рассуждали о своих диссертациях, объясляли мне,  почему Путин – хороший. Я перечитывала очередную биографию Джеки (объявляю ее человеком года 2007) и листала альбом с фотографиями боди-арта в исполнении скандинавских художников.
Нам встретился замечательный гид, просто прирожденный философ. Одна из его интерпретаций исландской истории сводится к тому, что  когда страна, такая как Исландия, например, живет изолированно, то  ее жители чувствуют себя счастливыми  в сложившемся укладе и не особенно себя сравнивают с остальным миром, а когда  страна вовлекается в мировой круговорот, то приоритеты меняются, и люди стремятся к совсем новым горизонтам.

То же самое может быть правдой и для отдельно взятого человека.

Если бы мне сказали, что я   до конца своих дней должны буду жить одна сама по себе, то  для счастья мне нужны были бы очень простые вещи: тепло, огонь, свет, мягкая пижама, теплый свитер, купания в озере…
Я бы наблюдала за облаками и за сменами времен года, любовалась бы стихией, верила бы в приметы, была бы частью природы.

А когда живешь в цивилизации и среди людей, то все совсем по-другому.  Природная часть тебя остается лишь частью,  и ты начинаешь думать о деньгах, моде, мнении других людей, успехе, статусе.

Еще двадцать лет назад исландцы  не знали макдональдсов и MTV,  ели рыбу круглый год и мясо по большим праздникам,  верили в то, что могут производить почти все, что нужно стране, самостоятельно, соблюдали сухой закон, почти не путешествовали и не знали валютных кризисов. Каждая деревенская коммуна строила себе бассейн с термальной водой,  а детей отправляли учиться в школы – пансионаты, поближе к природе и подальше от города.

Мне очень понравились две легенды  о временах восьмидесятых годов.

Легенда о пасторе.

Жил некий пастор, и славился он любовью к порядку и вниманием к мелочам. Однажны пастор нашел на дороге мертвую свинью, очевидно, сбитую трактором. Пастор решил, что это непорядок и позвонил в полицейский участок:
– Господа полицейские, я нашел на дороге мертвую свинью. Не могли бы вы что-то предпринять?
-Пастор, но разве это не ваша работа, заботиться о погребении мертвых? – попытались отмахнуться полицейские.
-Конечно, офицер, но мой первый долг – это известить ближайших родственников.

Легенда о писателе Хальдоуре Кильяне Лакснессе

Писатель был рассеянным человеком и из рук вон плохо водил машину. Однажды он очень медленно ехал (а дороги в Исландии очень узкие и немногочисленные), загораживая  дорогу десятку следующих за ним машин. Ему начали сигнались и всячески намекать, чтобы  посторонился. Писатель растерялся и от волнения улетел в кювет. Следующий за ним водитель  остановился  и в испуге побежал спасать незадачливого нобелевского лауреата, подбежал к писательской машине и взволнованно открыл водительскую дверь.
– Я чем-то еще могу вам помочь? – обратился к нему Лакснесс.